ЭСО и этникос. «Русский мир» и «историческая Россия». ЭСО русский народ и советско-русский народ, их закономерные итоги. Альтернативные русские ЭСО. Русский этникос, его генезис и состав. Русские, украинцы и славянство. Русские перспективы.
Говоря о русских, требуется понимать о чем именно идет речь, о каких русских и русских в каком смысле. У советского этнолога Ю.В.Бромлея была интересная теория о двух видах этничности: ЭСО и этникос. Но перед тем как взглянуть на русский этнос под ее углом, начать придется с такого современного надэтнического явления как «русский мир».
***
«Русский мир» это закономерный итоговый продукт «исторической России».
Последняя возникает при Иване IV на базе Великого княжества Московского, подмятого при Иване III неовизантийской группировкой через его жену Софию Палеолог. Геополитически Московия сформировалась в тени Золотой Орды и благодаря ей, но считать на этом основании, что Московия, Россия — это продолжение Орды, как делают некоторые наивные евразийцы, особенно тюркские, в корне неверно. Московия-Россия родилась из разрыва с Ордой и как обращенное против нее неовизантийской группировкой острие меча. Причиной этого стало принятие Ордой, на которую византийские миссионеры возлагали серьезные надежды, Ислама как государственной религии в 1313 году, а также последующий разгром мусульманами-османами Византии. За оба эти поражения и было призвано взять реванш формирующееся Российское государство, которое изначально возникает как мессианское, с претензией на статус Третьего Рима.
«Историческая Россия» характеризуется следующими тремя признаками, сохраняющимися, несмотря на радикальные смены политических и культурных форм: 1) евразийская (пост-ордынская) география и ориентация на контроль над бывшими ордынскими пространствами, в частности, с целью недопущения существования и восстановления их единства на базе тюркского, кочевого мира; 2) русский народ (о нем позже) как демографическая (тяглово-служивая) база этого геополитического образования, но при этом 3) вненациональный, наднациональный характер верховной власти и элиты, их притяжение к Западу (первому Риму и сохраняющимся греко-римским остаткам второго) и в то же время противопоставление себя ему, зависимость от него при одновременных притязаниях на лидерство или равноправие. При том, что Восток, в особенности Исламский мир, неизменно рассматривается как враг и источник экзистенциальной угрозы.
«Историческая Россия» прошла через серию трансформаций: от Московии к Петербургской Империи, далее к СССР, и в конце концов к Российской Федерации. Однако последняя не стала одним из пост-советских национальных государств — ни русской этнической нации, ни российской гражданской. Вместо этого РФ стала плацдармом неосоветского, сменовеховского проекта — не самодостаточным территориальным и национальным государством русской или российской нации, но государством мафиозно-чекистской корпорации, точнее, даже не одной корпорации, а того, что современный русский мыслитель Сергей Жариков называет «пулом асабий». Соответственно, современное российское государство — это не государство в западном понимании, не stato, а «дело государя», коллективного «государя», не признающего рамок Вестфальской системы государств-наций с ее международным правом, а демонстративно бросающего им вызов.
По этой причине в ней не возникло и полноценной нации, которая представляет собой явление рационального модерного общества и которая могла бы возникнуть на одной из двух основ. Либо на основе доминирующего русского этноса с четким определением статусов других коренных народов и национальных меньшинств, либо на основе гражданского общества и общественного договора всей совокупности граждан территориального государства РФ. Вместо этого правящая корпорация, пул асабий — от силовиков до РПЦ — санкционировала создание на основе доктрины «русского мира» квазинациональной общности, гротескно, но верно названной ее характерным глашатаем Натальей Поклонской «многонациональной русской нацией».
Понятно, что эта общность не является ни многонациональной — если подразумевать под этим союз различных наций (закрепленный, между прочим, в конституции РФ), ни нацией. Русской она является также весьма условно, а именно в смысле доктрины «русского мира», носителями и проводниками которой являются члены этой общности вне зависимости от их реальной этнической или даже культурной принадлежности.
Что это за доктрина? В 20-е годы прошлого века, при активном содействии ОГПУ в среде белой русской эмиграции получила распространение доктрина т. н. «сменовеховства», а именно «смены вех» в виде отказа сторонников «белого дела» от непримиримой конфронтации с советской властью в пользу доктрины национального примирения и единства. Провозглашалось, что советская власть, будучи по форме коммунистической и интернационалистической, по содержанию снова становится властью «исторической России», а значит, долг любого «патриота»- принять Родину такой, какая она есть, и не бороться с ней и ее властью (какой бы она ни была), а служить ей.
После крушения КПСС и распада СССР новое сменовеховство стало идеальным инструментом решения задач правящей группировки, с возрастающим значением чекистов и РПЦ. Отказаться от коммунизма, то есть, в том числе от социальных обязательств перед населением, но при этом сохранить его активы в виде культа «Великой Победы» и геополитического могущества, считать себя наследниками дореволюционной России, но при этом не возвращать собственность и власть, отнятую у ее элиты — все это и многое другое позволяла именно доктрина «красно-белого симбиоза» или сменовеховства, воплощенная в идее «русского мира».
Настоящий русский в рамках такого «русского мира» — это не человек русского происхождения и даже зачастую не человек русской культуры, а тот, кто разделяет ценности этого «русского мира» и является их проводником. В этническом отношении эта квазинация «русского мира» претерпевает медленную, но необратимую эволюцию по отношению к ее русской этнодемографической основе. Это связано и с объективной исчерпанностью демографических ресурсов последней, и с субъективными установками этого «русского мира» на сохранение и восстановление/усиление своего геополитического влияния, что в условиях отсутствия социальной политики и заботы о корневом народе может решаться только через привлечение и ассимиляцию мигрантов, главным образом с Юга и Востока.
***
Теперь вернемся к теории Бромлея о разделении этничности на ЭСО и этникос. Согласно ей, если этникос это неоформленная этничность, которая может существовать в различных, порой альтернативных и конкурирующих формах, то ЭСО — это конкретный ее способ сборки, этносоциальная организация.
Русский народ как ЭСО — это народ, берущий свое начало не в Киевской Руси (о соотношении русских с украинцами чуть позже), а в Московском государстве, ставшем гегемоном пост-ордынского пространства. Такой русский народ до революции назывался «великорусским» (чтобы отделить его от малорусского и белорусского), иностранцы часто называли его «московитами», а в украинском он обозначается термином «росiяни».
Как это ЭСО русский народ состоялся со второй попытки — начиная с Романовых. Первой попыткой стало уже правление Ивана Грозного, при котором и был сформирован ярко выраженный самодержавный архетип возобладавшей русской политической традиции (проигравшую представлял Курбский) и представление о русских как царском народе. Однако в своем терроре против реальных и мнимых врагов самодержавия Иван IV перегнул палку и вместо объединения страны разделил ее на две части — Опричнину как орден верных и избранных, в значительной степени иноэтнического происхождения, и Земщину — обычный народ и его земли, опустошаемые опричным террором. Как следствие — Смута, внешнее вторжение, и только благодаря низовой самоорганизации при финансовой поддержке английского капитала (Московия еще при Иване IV была фактически сдана в торговую концессию Английскому торговому дому) в 1612 году новой династии Романовых удалось начать все заново. Поэтому, 1612 год, избрание Земским собором Михаила Романова, присяга ему на верность, «жизнь за царя» — в сознании русского народа как ЭСО все эти события имели крайне важное значение. Это неудивительно, так как самодержавие начинает формировать по сути новый народ (ЭСО) на основе новой религии.
Именно так, потому что никонианская реформа была не простым изменением некоторых обрядовых аспектов церковной жизни, как это обычно представляют ее поборники, а полномасштабной религиозной реформацией сверху, ломкой всего мировоззрения и уклада, основанных на старом православии (древлеправославии). Его характер сложно понять обычным современным русским, но легко могут понять соблюдающие мусульмане — это как если бы какой-то правитель завтра объявил, что вместо пяти намазов в день нужно совершать два или три, что вместо четырех ракаатов в намазе иша теперь надо делать два, а омовение перед молитвой после осквернения вообще не нужно делать. Дело в том, что московское древлеправославие было религией с собственным «шариатом» — законом, регламентировавшим все аспекты жизни ее адептов. Не последнюю роль в нем играли представления о «скверне», то есть, действиях и вещах, которые делают нечистыми, а также правилах очищения. Все это было принудительно устранено никоновскими реформами, и последствия такой ломки, без преувеличения, духовного изнасилования, легко могут себе представить мусульмане. Как и отношение тех, кто остался верным старой религии, к тем, кто насадил новую и принял ее (к этому еще вернемся позже).
Новая религия стала основой нового уклада народа, большинство которого было прикреплено к земле и закрепощено. Этот крестьянский — хрестьянский народ, работящий, плодовитый и безотказный, и становится основным демографическим и экономическим ресурсом империи. Так, естественным путем выстраивается цепочка «самодержавие, православие, народность», оформленная Уваровым в XIX веке в качестве «русской идеи».
Однако проблема в том, что в романовской России крестьянский русский народ и русское дворянство не только создавались параллельно, но и развивались в значительной степени в разных направлениях. Предпосылки этого начали появляться еще при первых Романовых, начавших закрепощать крестьян-великороссов, с одной стороны, и завозить в качестве новой элиты просветителей-малорусов (западнорусов), с другой стороны. Однако начиная с Петра I это уже приобретает характер радикального разрыва, когда родовое русское боярство замещается вестернизированным и привозным западным дворянством. Русский правящий слой и русское простонародье начинают жить не только в разных культурных и зачастую этнических реалиях, но кардинально отличаются и векторы их развития. Если хрестьянский народ живет аграрным патриархальным консервативным укладом, то элита оказывается во власти культурных тенденций и идей с Запада, который уже активно движется по пути секулярного модерна.
Отмена крепостного права и последовавшие за этим индустриализация, урбанизация и демократизация давали русским шанс переплавиться в действительно единую нацию, устранив разрыв между культурными и ценностными векторами верхов и низов, приведя их к усредненному знаменателю. Однако Российская империя рухнула под бременем Первой мировой войны и решающая часть русских низов поддержала свержение вестернизированной элиты контрэлитой, в которой роль новых немцев играли ашкеназские евреи из черты оседлости.
По своим культурным и этническим последствиям события 1917 года были сопоставимы с реформами Петра и никонианской реформацией вместе взятыми. Надо понимать, что под нож были пущены производящие старую элитную культуру слои — германо-русские. Хрестьянский русский народ, который в одночасье превратился в антихристианский, такую культуру сам производить не мог. Роль создателей новой культуры взяли на себя более образованные, продвинутые и амбициозные выходцы из еврейских местечек, которым соплеменники-комиссары проложили путь в новый «высший свет». Русские же крестьяне массово хлынули из перемалываемой жерновами раскулачивания-коллективизации деревни в новые города, из крестьян — в рабочие, служащие, военные и новую «народную интеллигенцию». Так формировался уже новый ЭСО — советский русский народ — существование которого было закреплено наличием «пятого пункта», национально отгораживающим его от других представителей русифицированной советской культуры, не имевших возможности (а зачастую и желания) называться русскими.
С отменой «пятого пункта» в ельцинской России эта перегородка исчезла, а русские, не имеющие ни закрепленного за ними статуса в конституции, ни своей национальной республики в РФ, превратились в несуществующий народ. Элитарные слои советской России капитализировали свои социальные преимущества над рабоче-крестьянским народом в России постсоветской. Последний с крушением советской системы во второй раз лишился источника этносоциального воспроизводства. В первый раз это произошло тогда, когда коммунисты брутально уничтожили русскую деревню и ее консервативно-патриархальный уклад. Второй — когда реформаторы уничтожили возникшую вместо этого индустриальную и социальную инфраструктуру советского альтер-модерна.
Путинский режим появился, когда на обломках старой экономики худо-бедно сформировалась новая и в нее начали приходить деньги от повышения мировых цен на нефть. Но уже почти за 20 лет нахождения у власти он не решил ни системных проблем социально-экономического развития страны, ни вопроса о ее национально-государственном характере. Вместо строительства настоящей гражданской нации уничтожены зачатки гражданского общества, на котором такая только и может базироваться. Вместо придания какого-то статуса русским и решения проблем их развития как этноса, их ресентимент используется для отъема этих прав у тех, кому удалось сформировать свои национальные республики и для посягательства на суверенитет государств, возникших на обломках СССР. Усердно трудятся для разжигания этого русского ресентимента в российских и международных СМИ соловьевы с шейниными и симоняны с габриэлянами, изо всех сил изображая русский патриотизм. Это позволяет правящей группировке переводить стрелки — на Госдеп и Гейропу, на хунту и бандеровцев, на ИГИЛ и «этнократии» в российских республиках, совместно и попеременно обижающих русских людей. Меж тем, это не они, а он, этот режим, лишил большинство русских политических и гражданских прав, доступа к качественным продуктам, экологии, медицине и образованию. Таковые более-менее, и далеко не для всех, есть только в десятке — другом крупных городов, в первую очередь, конечно, в Москве, высасывающей из всей страны экономические и демографические ресурсы. Путинская Россия уверенно движется по латиноамериканскому колониальному пути развития — с хунтой и эскадронами смерти, с раздутыми агломерациями и нищей провинцией, с гноблением собственных «индейцев» и креолизацией мультиэтнического населения на основе доктрины «русского мира», и конечно же, с ресантиментом к миру первому, признания которого она то просит, то требует.
***
Увы, «русский мир» стал закономерным продуктом развития не только «исторической России», но и русского народа как ее демографической основы. Хоть русские в России никогда не были государствообразующим народом, но они были народом государствообразуемым. Как говорил грузинский философ Мераб Мамардашвили, «Россия существует не для русских, а посредством русских» и в таком смысле она является именно русским государством.
Впрочем, далеко не всех русских эта роль безотказного материала для строительства империи устраивает не только в наши дни, но и на протяжении всей ее истории. Ивану Грозному оппонировал Курбский, Борису Годунову — Отрепьев, Петру I – царевич Алексей, крестьянские войны, заговор декабристов, Герцен с его «Колоколом», сперва антицаристское, а потом и антисоветское движения, русские борцы против путинского режима — от площадей российских городов до украинских добровольческих батальонов. Это только самые краткие вехи русских фронд, восстаний и сопротивлений против существующей власти, системы.
Но были не только русские фрондеры, заговорщики, бунтовщики, революционеры и оппозиционеры. Были и целые альтернативные ЭСО, по сути, другие русские народы, на базе русского этникос.
Показателен в этом смысле пример русских староверов — людей, сохранивших верность московитскому древлеправославию. Они не только разбегались из Московии в разные стороны, чтобы сохранить свою религию, и предпочитали гореть в скитах, если романовским «антихристам» удавалось их доставать. Именно староверы стояли во главе всех казачьих и крестьянских восстаний против петербургской империи в XIX веке. Это они тысячами эмигрировали в Османскую империю, которая давала им искомые землю и волю, в обмен на которые они воевали за нее против мачехи-родины. Это московские купцы-староверы встречали с хлебом-солью императора объединенной Европы Наполеона Бонапарта. Это их сопротивление, исчерпав возможности вооруженных восстаний, сумело сформировать не только по всей стране, но и за ее пределами сеть приходов и общин разных согласов, чьим представителям, благодаря своим качествам удалось сосредоточить в своих руках большую часть национального капитала. Это они при этом финансировали оппозиционные партии и революционные движения, и выходцы из их среды состояли в руководстве многих из них.
В лице тех староверов, таким образом, мы видим пример другого русского ЭСО, народа — типичного «малого народа» в классификации И.Шафаревича. Были и другие, вроде молокан и духоборов, возникшие из того же русского этникос (этнического материала). Поэтому вкратце охарактеризуем таковой.
По понятным причинам вокруг русского этноса не утихают споры — есть ли он вообще или никаких русских уже нет, русские — это славяне или славянизированные тюрки и угро-финны, мифологические арии, тартарии или кто-то еще. Проблема подобных дискурсов и дискуссий в том, что в своем большинстве они имеют тенденциозный, пропагандистский, мифологический, как минимум, ненаучный характер. Одни в них пытаются доказать, что древние ариорусы были строителями пирамид или что русский народ в его нынешнем виде сложился в Киевской Руси, а украинцы — это ополяченные предатели русского имени и дела. Другие, что русские — укравшие имя Руси мокшане, порода свинособак, притворяющихся людьми и татаро-монгол, притворяющихся славянами.
Будем, однако, придерживаться фактов. Генофонд популяции людей, имеющих русское происхождение, неплохо систематизирован и описан в трудах научного коллектива под руководством матери и сына Балановских. И если изучать его внимательно, станет понятно, что в значительной степени данные по нему подтверждают результаты большой работы, проделанной советскими этнологами и антропологами под руководством академика Бунака и его Русской антропологической экспедиции. Если кратко, подавляющее большинство русских имеет восточноевропейский генотип, сложившийся примерно в Бронзовом веке, и отличающийся от западных, южных и северных версий европейского генотипа бОльшим присутствием в нем и влиянием на его становление палеоазиатского компонента.
Последний, таким образом, не связан с пресловутым «татаро-монгольским игом», влияние которого на генотип русских было минимальным — «дань кровью», если и брали, то уводя ее себе, а ни о каком свободном половом общении завоевателей с завоеванными на территориях последнего, разумеется, не могло идти и речи, как не было на них и сколь-либо значимого присутствия первых. Роль «угрофинского» компонента, подвергшегося славянизации в результате славянской колонизации на периферию Руси в раннем средневековье, в этом отношении куда более значима. Но и тут надо себе отдавать отчет в том, что и славяне, и те в основном финские и балтские племена, которые участвовали в этом процессе, на тот момент уже относились примерно к одному и тому же генетическому пулу — восточноевропейскому. А специфика его сложилась значительно раньше, либо в период взаимодействия носителей индоевропейских и уральских языков в Восточной Европе, либо даже до того, как они сложились, еще в ностратический период.
Что касается славян, финнов, балтов, угров и т. д., надо понимать, что это не некие изначально существующие и идеальные характеристики, а языковые, которые накладывались на тот или иной субстрат, причем, представители одного и того же физического населения могли по несколько раз менять язык в зависимости от того, кому принадлежала этнообразующая инициатива. В этногенезе русских принимали участие и славяне, и балты, и финны, и, вероятно, какая-то часть угров и тюрок, но в языковом отношении русский народ сформировался как славяноязычный, а так как никакого другого объективного критерия для определения славянства кроме языка нет, то русские принадлежат славянству также, как и тюрки разного генезиза и типажей принадлежат тюркскому миру. Просто надо понимать, что и первое, и второе — это социально-исторический конструкт, а не изначальная и неизменная данность.
Теперь на счет русских и украинцев. Это, конечно же, два разных этноса — не просто ЭСО, а именно этникос. Спор о том, кто из них славянский или истинно-славянский, а кто мокше-кацапский или укро-тюркский предлагаю оставить племенным фанатикам и людям, которые не понимают, ни что такое славянство, ни что такое этногенез. Этническая база будущих русских и будущих украинцев формировалась на основе участия в ней разных славяноязычных племен, которые ассимилировали разные этнические субстраты. У будущих украинцев это были древляне, поляне и северяне, у будущих русских — вятичи, кривичи и словене-ильменские. Племена эти не были частью мифической «древнерусской народности», которая, если и была, то лишь как конгломерат, но существенно отличались друг от друга. В дальнейшем эти отличия усилились за счет того, что славяноязычные предки украинцев поглотили потомков ираноязычных и тюркоязычных племен северного Причерноморья, тогда как предки русских ушли на восток и ассимилировали там племена финские и балтские. Тем не менее, в языковом отношении оба этих народа славянские. В генетическом они принадлежат к тому же пулу, что и все восточные и западные славяне, а также балты-литовцы, романцы — молдаване и румыны, угры — венгры, большая их часть. Эта общность облегчила русификацию украинцев в едином культурно-политическом пространстве, тем более, что в его становлении и развитии, начиная с Романовых, они играли значительную, временами решающую роль. Но особая этничность украинцев оказалась слишком многочисленна и стойка, что привело к формированию на ее основе отдельной этнической и политической нации. К слову, в отличие от нее русские как политическая нация так и не сложились.
***
Каковы же национальные и этнические перспективы русских? Я поостерегусь делать однозначные прогнозы. Очевидно одно — русских слишком много и они слишком разные, чтобы их можно было загнать в какие-то единые рамки.
Да, к сожалению, факт в том, что большинство русских сегодня являются закваской и основой разноплеменного «русского мира», который противостоит сегодня многим нациям, отстаивающим от него свои независимость и право на жизнь. И отрицать то, что этот «русский мир» стал закономерным порождением именно «исторической России» и ЭСО русский народ — сперва великорусский, а потом и советско-русский — на мой взгляд, бесполезно.
Однако давайте не забывать и того, что есть немалое количество русских, которые противостоят ему и которым противостоит он. И что это не только какие-то «исключения из правила», но что на протяжении русской истории имела места не одна попытка пересмотреть само правило или обособиться от него, создать ему альтернативу. Будут ли они иметь успех в будущем — Бог весть. Но, если будут, вероятно, мы увидим появление на базе русского этникос, возможно, несколько видоизмененного, новых ЭСО, у истоков которых станут те русские, что сегодня отторгают норму «русского мира».
Специально для проекта 4-й Башкирской Республики
> чекистов и РПЦ
Фраза «чекистов и РПЦ» звучит как «суннитов и маликитов». Дело в том, что РПЦ — это филиал ФСБ, вот интересный текст:
https://www.svoboda.org/a/29172866.html
Субъектность у РПЦ нулевая.