К пониманию исторических архетипов

Обсуждая перспективы демократии и диктатуры, империи или республики, надо понимать, как они соотносятся с теми или иными историческими сообществами, народами, среди которых их планируется устанавливать.
Почти по всему востоку европейского континента большинством народных масс являются славяне. Что такое историческое славянство? Это матрица — определенный способ сборки и организации определенного демографического массива (генетических восточноевропейцев).

Если кратко, матрица эта была задана в начале истории этой общности рядом событий, ключевыми из которых были: движение из Евразии на Запад гуннов, которые вынесли германцев в западную часть Европы, а будущих славян в восточную; создание Аварского каганата, служивым слоем которого были предки будущих славян; завоевание западного Рима германцами, которые взяли на себя миссию культуртреггеров цивилизации, и поражение прото-славян в борьбе за аналогичную перспективу с восточным Римом; превращение славян в объект разнообразного воздействия осевыми цивилизациями (высокими культурами) как Запада, так и Востока при сильных качествах приспособления и переваривания чужаков с их стороны. Сочетание всех этих исторических событий и сформировало славянскую матрицу.

Каково содержание этой славянской матрицы? На раннем этапе истории многие исследователи отмечают у (будущих) славян эгалитарную территориальную общину и неразвитость социальной дифференциации. То, что в эпоху схватки модерных идеологий коммунизм победил именно среди славян, неслучайно, но важно понять, что собственно славянская версия коммунизма, представленная Бакуниным, была не имперской и не гегемонистской, а общинной и анархической, в то время как на практике победил вариант, установленный для славян, но не славянами.

Если уходить вглубь истории, проекцией этого является то, что славяне способны к самоуправлению и самостоятельному существованию, но на локальном уровне. Однако геополитическую, цивилизационную силу они в таком качестве собой не представляют, и способностей к самостоятельному созданию таковых исторически не продемонстрировали. Восточные славяне восприняли цивилизацию греко-римскую, западные — германо-римскую, южные — частью их обеих, частью османо-румскую. При этом, как это было и в случае сперва с гуннами, а потом и с аварами, будучи низовым демографическим большинством, славяне часто демонстрировали способность и склонность к перевариванию чужеродных правящих и культуртреггерских слоев.

О России мы поговорим ниже, но не менее показательна в этом смысле Чехия. Вся высокая культура в ней была задана внешним германо-римским воздействием, тогда как низы ее остались славянскими. И что же мы видим? На фоне ослабления правящих германо-римских — имперских, церковных и аристократических начал, их добивает и присваивает себе их наследие плебейское чешское славянство. В 1918 году возникает антимонархическое, антинемецкое, буржуазно-демократическое чешское государство. Но уже в 1938 году оно фактически прекращает свое существование, снова превращаясь в немецкий протекторат. В 1945 году оно восстанавливается исключительно благодаря внешнему вмешательству и благодаря ему же “окончательно решает немецкий вопрос” на своей территории. Тем не менее, эта вторая буржуазно-демократическая республика просуществовала всего год, закончившись победой на выборах коммунистов. Всем известны события Пражской весны 1968 года, однако, в отличие от Венгрии антикоммунистическое сопротивление в Чехословакии не было ожесточенным. Коммунистический режим пал только тогда, когда началась перестройка в самой Советской империи и когда она ослабила свою хватку. Но и на этом все не закончилось. В 1989 году в стране победила Бархатная революция, в 1999 году она вошла в НАТО, а в 2004 в ЕС. Казалось бы, западный выбор сделан надежно и навсегда. Однако уже в 2013 году на первых же общенародных выборах президента побеждает антизападник, германофоб, славянофил и плебейский националист Земан. Коммунистическая партия устойчиво получает на выборах третье место, а два первых вместе с ней — две другие левые партии. И в итоге становится очевидным, что западный выбор страны реализуется исключительно через внешнее управление и поддерживается вестернизированным меньшинством населения, в то время, как народные низы его отторгают.

В других славянских странах ситуация была во многом схожей. Иерократические — монархические и аристократические правления над ними имели отчетливо чужеродное происхождение и поддерживались внешними силами и связями. Очень показательна в этом смысле Польша. Имперская Польша, способная объединять в Речи Посполитой Литву с Русью и быть наднациональной державой, была доменом неславянской династии Ягелонов. По мере же перехода власти к польской шляхте автоматически возрастает национализм, который разрушает внутриэлитный консенсус и приводит к краху Речи Посполитой. Польша в XX веке под руководством плебейского националиста Пилсудского проводит политику национальной унификации разноэтнического населения, которая приводит ее к краху в 1939 году. Ее государственность восстанавливается исключительно благодаря внешнему вмешательству. Под этим протекторатом в выделенных им границах славяне-поляки гомогенизируют страну, как только возможно. Казалось бы, именно это определяет стабильность и успешность развития этой страны в нашей дни. Это было бы так, если бы она собиралась и дальше оставаться в этих границах. Однако мы видим, с одной стороны, ее претензии распространять свое политическое влияние за их пределами, с другой стороны, все ту же ставку на чисто националистический подход, без способности выстраивать имперский консенсус, которая, очевидно, отсутствует у славян.

Славянство, Русь и Россия

Теперь обратимся к Руси и России. Сама Русь как феномен возникает тогда, когда конгломерат славянских и соседних племен на востоке Европы оказывается под властью русов — военно-торговой организации варяжского (циркумбалтийского) происхождения. По историческим меркам русы достаточно быстро срастаются с преобладающим населением. И что же мы видим? Киевская Русь распадается практически одновременно с ассимиляцией туземцами варяжского элемента, и единственными факторами, сохраняющими связи между рускими землями, остаются династические связи варяжского рода Рюриковичей и греческая церковная организация, которую по ошибке для того момента называют “русской церковью”.

Далее этот алгоритм повторяется всю историю Руси и России. После стадии анабиоза или упадка следует толчок к развитию данного пространства из неславянского источника. Затем привнесший его элемент постепенно срастается с местным населением, после чего снова наступает упадок и застой, затем происходит коллапс, новый толчок из нового источника, и так по новой. Рассмотрим примеры.

Отцом-основателем централизованного Российского государства становится Иван Грозный — внук и воспреемник миссии гречанки Софии Палеолог и, подобно своим отцам, воспитанник ордынской политической школы. При революционном переходе к строительству абсолютистского мессианского государства опирался он на Опричнину, в значительной степени инородческого происхождения, главным образом крещенных тюрок и кавказцев. Поднятая ими волна улегалась еще долго, от Смуты к воцарению Романовых.

Последних, если говорить именно о московских, природных Романовых вплоть до Петра I, некоторые славянофилы считали идеалом национальной (народной) монархии. Однако закончился этот период тем, что у власти оказывается выросший в Немецкой слободе Петр I, который начинает вестернизировать Россию, завозя в нее германских культуртреггеров.

Русификация правящих кругов петербургской империи происходит к концу XIX века. Как и в Чехии “национальный подъем” в России имел ярко выраженный славянский характер, потому что его идейными основами и спутниками стали славянофильство и панславизм. Учитывая то, что сами культурные и политические формы петербургской империи были германскими, такое противоречие не могло не привести ее к краху.

Впрочем, тут надо учесть один момент. Бунтов славян и других туземцев против германской Российской империи было множество, и все они были безуспешными. Перелома удалось добиться “Рюрику” от радикализма — германо-азиатско-еврейскому метису Ленину, который подобно Петру I сумел опереться на новых, революционных культуртреггеров — евреев, а также на разных пассионарных кавказцев, латышей, поляков и т.д. Однако и эта волна улегается в славянском море. Сперва выдвиженец миноритарно-варяжской — кавказской группировки Сталин, опираясь на рабоче-крестьянские славянские низы, оттесняет главных варягов — евреев. После смерти Сталина власть ненадолго перехватывает Берия, но его почти сразу съедают сталинские “славянские авары” — Хрущев и Жуков, после чего гегемония в империи переходит к славянам.

Вообще, если вывести за скобки все навязанные идеологические штампы, невозможно будет не признать, что именно коммунизм, особенно в его послевоенный период, стал триумфом и звездным часом славянства как глобального феномена. Впервые за многие века славяне на пространстве от Тихого океана и до Адриатики, от Балтики и до Судет эмансипировались от всех инородных, главным образом германских династий и правящих классов. В виде Варшавского договора и СЭВ возник тот панславянский союз с центром в Москве (а не германизированном Петербурге), о котором мечтали дореволюционные панслависты, но попытка создать который погубила империю, где славяне были в низовом и среднем слоях, а германцы в верхах. Вместо этого возникло, и не только в России, а во всех славянских странах, гомогенное пространство славянской гегемонии, не просто зачистившее внутри себя последние островки германского присутствия (Поволжье, Восточная Пруссия, Судеты), но и повергшее саму Германию, разделившее ее и оккупировавшее ее половину. Вне всякого сомнения, таких геополитических, этнополитических успехов славянство до этого не достигало никогда, и сомнительно, что когда-нибудь еще достигнет.

И все же, славяне добились этого не сами, а в очередном гуннско-славянском союзе. В роли гуннов на этот раз выступали ашкеназы и кавказцы, кстати, в значительной степени носители того же генетического субстрата, что был одним из элементов гуннов старых, вопреки стереотипу, что они были исключительно монголами. Сталин вообще, как уже известно, был носителем гаплогруппы G2a, характерной для иранцев — одного из ведущих гуннских субстратов. Но показательно то, что добившись этого триумфа под руководством гуннской верхушки, съев ее, славяне за несколько десятилетий развалили свою сверх-империю. Впрочем, как мы теперь уже знаем, не в первый раз. История славянства демонстрирует, что будучи отличными строителями империй под волевым внешним руководством, растворив его в своей среде, славяне достаточно быстро приводят великие государства к коллапсу.

Постсоветская Россия: угасание ашкеназов, крах «русского мира», сценарии трансформации

Коллапс Советской империи под руководством славянских партийно-гебешных группировок сопровождался реваншем еврейства — в немалой степени прямых потомков тех главных варягов революции, которых нейтрализовал Сталин. Теперь они решили зайти с противоположной стороны — не могильщиков капитализма и буржуазной демократии, а их реставраторов и защитников. Но с этнополитической точки зрения эта смена знаков и масок никакого значения не имела. Евреи опять попытались овладеть империей, используя для этого “кагана” Ельцина, и опять неудачно. Точнее, удачно только в крайне коротком промежутке нескольких лет,еще более коротком, чем это было в начале XX века.

Уже к концу правления Ельцина евреев “наверху” стали вытеснять славянские силовики. Выбор его преемником не Бориса Ефимовича Немцова, а Владимира Владимировича Путина поставил финальную точку в этом этнополитическом споре — как оказалось, все дальнейшее было уже делом техники. В середине 90-х годов один из идеологов русского национализма Александр Севастьянов предсказал, что русский “крысиный король” отгрызет сахарные еврейские головы, и оказался прав. Тогда еще было неизвестно, кто именно им будет, но сейчас это уже очевидно.

Уже в конце первого десятилетия XXI века сформировалась правящая верхушка нового режима. В ней есть отдельные люди чисто еврейского происхождения вроде Роттенбергов и все еще немало людей с еврейскими корнями во втором — третьем поколениях или с такими женами или любовницами. Но в целом правящая верхушка отчетливо славянизируется. Явные евреи оттесняются на вторые роли, куда-то в обслуживающий персонаж, этажом ниже. При этом снизу их подпирает уже новое путинское поколение — силовиков и партийцев, в своей массе (пока) славянское. Это закономерно, ибо в целом уничтожен тот механизм воспроизводства русского, а точнее, восточноевропейского (ашкеназского) еврейства, которым на протяжении веков были еврейские местечки. Вырезав руками своего боевого авангарда — комиссаров в пыльных шлемах — германо-русскую элиту, евреи заняли ее роль, но пожертвовали ради этого своей этнической целостностью, которая медленно, но верно разъедалась в городской интернациональной, по сути русской среде. Да, еврейская кровь сильна своим качеством — порой, даже еврейские четвертинки тянутся друг к другу, сохраняя незримую солидарность там, где еврейского не то, что почти ничего не осталось, но где они даже не подозревают о своей природе. Однако система бьет класс, а в генетике действует закон больших батальонов. Славян в России в разы больше, чем евреев, и при том, ашкеназская кровь в значительной степени определяется тем же восточноевропейским генофондом, который доминирует у славян, а потому без экстраординарных изменений вроде упразднения Израиля и ре-алии тамошних евреев, русских евреев ожидает превращение в этнический реликт в ближайшие несколько поколений. Совсем неслучайно в этой связи, что сейчас происходит стремительная деашкеназизация российского еврейства — ашкеназы или эмигрируют, или дорусифицируются, а их место занимают группы, сохранению еврейской идентичности у которых способствует их более выраженное отличие от русских — горские евреи и сефарды. Закономерно и то, что традиционно еврейские ниши (сатиру, пропагандистское обслуживание режима) в последнее время все чаще замещают армяне — ведь после распада СССР они массово прибывали в Россию, в то время, как евреи уезжали из нее.

И все же, вспоминая гениального Пелевина, российские пропагандисты это всего лишь клоуны при… тех, кто реально определяет этот режим, то есть, силовиках-славянах. А из этого захвата ими политической гегемонии в империи неизбежно вытекают последствия для их и ее судьбы. Как показывает неоднократный исторический опыт, взяв в свои руки всю полноту власти в империи, они ее в конце концов разваливают или приводят к упадку, за которым следует революция (сверху или снизу). Желая сохранить империю, славяне в России-Евразии не могут заполнить собой все ниши повсеместно. Поэтому, учитывая демографический надлом, произошедший под тяжестью непомерной имперской ноши, сейчас славяне стягиваются наверх (хотя и верха они не могут заполнить полностью), освобождая ниши внизу и в середине, которые тут же заполняются. Нечто подобное произошло и в Латвии с Эстонией, где титульные нации взяли под себя политическую нишу, а славяне, наоборот, заполнили среднюю. В России сегодня для амбициозных славян существуют социальные лифты наверх тем способом, который органичен для славянства — через машину войны. Этой машиной являются не только силовики, ей являются пропагандисты, партийные деятели, политические пиарщики и т.п., которые все в нынешней системе по сути выполняют военные функции.

Меж тем, снизу подпирают уже новые силы. Все последние годы, фактически десятилетия, идет неуклонный процесс снижения в России доли русского и в целом «северного» населения (угро-финского, татарского, «малочисленных коренных народов») и рост кавказского, а в последнее время и среднеазиатского.

Утрата Украины в этом смысле имеет роковое значение для «русского мира». Ведь речь идет не только о потерянной 40 миллионной славянской стране, но и миллионах русских с украинскими корнями, многие из которых начнут осознавать свою инаковость на фоне существования независимой, враждебной «русскому миру» Украины. Спор из-за томоса и автокефалии важен для РПЦ настолько, что она готова пойти на раскол всего мирового православия. И дело не только в том, что c возникновением автокефальной украинской церкви московская церковь отрезается от Киева как «крещельной купели» Руси (ее по такому случаю можно перенести в Крым, Корсунь) и матери городов русских (которой можно объявить Новгород). В московской патриархии прекрасно знают, что и приходов, и прихожан, и церковных кадров в украинской части церкви больше, чем в российской, и лишившись их, последняя будет обескровлена за несколько десятилетий.

Конечно, в количественном отношении рост кавказского и среднеазиатского компонентов в РФ не таков, чтобы угрожать сохранению численного славянского большинства, тем более, что он сопровождается русификацией самих новых россиян. Однако такой математический расчет верен для национальных демократий и республик, а не империй, каковой остается Россия. Тем более, что в последние годы налицо отчетливая тенденция к хунтизации страны — силовики от опосредованного контроля за государством переходят к занятию всех ключевых руководящих должностей не только на федеральном, но и на региональном уровнях. Это и накачка деньгами военно-репрессивных структур на фоне сокращения социальных расходов знаменуют собой воспроизводство модели разделения страны на Опричнину и Земщину. Те, кто не попали в первую категорию, начинают протестовать, но проблема российского протеста заключается в том, что ягнята не могут победить волков, если, конечно, те не перегрызутся сами или не появятся новые волки или волкодавы, которые их отгонят.

В этой парадигме очевидно, что значимость кавказско-среднеазиатского элемента при сохранении такой военно-имперской системы будет большей, чем его процентное соотношение с остальным населением. Причина заключается в почти поголовной ориентации кавказской молодежи на силовое развитие при большей рождаемости и объективно лучшем физическом качестве, чем у деградирующей русской популяции с подорванной за XX век генетикой и источниками воспроизводства в виде многодетной крестьянской семьи. Да, численно русских больше, чем кавказцев и среднеазиатов, но здоровых, брутальных русских мужчин уже сейчас не сильно больше и постепенно этот баланс будет смещаться в пользу кавказцев и среднеазиатов.

Сегодня министр обороны Шойгу с русской матерью и русской женой усердно создает себе православный имидж, не афишируя присущие ему, по слухам, панмонголистские симпатии, шаманизм и почитание барона Унгерна. И в целом российская армия в наши дни — это именно славянская машина войны. Благо, эта машина чуть ли не единственный эффективный социальный лифт, оставшийся славянским мужчинам, которых еще в России хватает. Но часики уже тикают — в силовых структурах, чем дальше, тем больше будет сотрудников этномусульманского происхождения. Культурно-идеологически, славянской массе не проблема их переварить, но создатели современного «русского мира» совершили фатальную ошибку с долгосрочными последствиями — сделали ставку на православный проект, который с потерей Украины неминуемо обречен на угасание. В этой ситуации православный клерикализм будет отталкивать не только светскую часть русского общества, но и тех патриотов «русского мира» из числа этнических мусульман, которые по мере роста своего удельного веса будут все острее ощущать свою второсортность в имперской системе.

На дозревание и проявление этих тенденций есть примерно 20-30 лет — это в режиме медленного гниения системы. В таком случае результатом работы этнической бетономешалки «русского мира» станет невозможность национального различения по привычным сегодня границам, да и отмена самих этих границ уже в обозримом будущем. Хуже всего от этого будет нерусским коренным народам Северной Евразии, у которых в отличие от русских нет демографического запаса прочности, позволяющего сжиматься десятилетия и века — их этническое выживание или смерть это вопрос ближайшей пары поколений. Но и русские, заасфальтировав национальные республики в «русский мир», отнюдь не получат на выходе православную русскую нацию, как мечтают многие идеологи. Напротив, эта разнонаправленность этнических векторов будет загнана внутрь и по мере ощутимого изменения его этнического состава даст о себе знать в таких явлениях и противоречиях, которые эти идеологи едва ли могут себе представить.

Коллапс системы до того, как последствия ее национальной политики станут необратимыми, пожалуй, единственный шанс для сохранения народов России и их очерченных по ее административным границам территорий, как они есть сейчас. Но какова вероятность первого или второго сценариев? Однозначно сказать сложно. Но определенно можно сказать одно — в нынешнем виде эта система сохраниться и развиваться не сможет, как по очевидным идеологическим, социально-экономическим и демографическим причинам, так и по глубинно-историческим, описанным выше. Империя не сможет сохраниться без появления новой правящей прослойки и идеологии, а также ее принятия достаточной для этого частью населения — того, что есть и того, что будет. С другой стороны, инстинкт самосохранения сложившихся общностей будет препятствовать этому процессу и проявляться в центробежных тенденциях, подстегиваемых социально-экономической деградацией системы. Что, кстати, не значит, что новых центростремительных идей и проектов не появится. Просто, если возобладает вторая тенденция, это будет происходить не в имперском формате, а в принципиально новой парадигме.