По горячим следам недавних обсуждений хочу обратить внимание коллег на специфику двух типов русского национального самосознания и поговорить о том, какие политические выводы могут следовать из его второй разновидности.

Первым типом русского национального или квазинационального самосознания является русский мессианизм. Он заключается в стремлении к максимальному распространению русского на нерусских с превращением этих нерусских в русских или хотя бы усвоением ими основных параметров русского мировоззрения.

Учитывая то, что подобный мессианизм может воплощаться в разных формах: православной, коммунистической, демократической, исламской и т.д., можно констатировать, что он является доминирующим типом русского самосознания.

Вторым типом русского самосознания является русский сепаратизм — не в политическом, а в этимологическом смысле, то есть, сепарация (отделение) русских от нерусских и отсутствие желания распространять власть первых на вторых или превращать вторых в первых.

Очевидно, что в основе двух этих типов русского самосознания находится разное понимание самих русских. Первое понимание исходит из того, что никаких русских per se нет и создаются они культурой и государством в их постоянном становлении и расширении. Второе понимание сознательно или подсознательно воспринимает русских так же, как себя воспринимают, например, чеченцы, то есть, этнос, сложившийся из разных племен: вятичей, кривичей, ильменских словен, мери, голяди, и после этого не заинтересованный в радикальном изменении своего состава.

Как уже было сказано, сейчас у русских преобладает первый тип самосознания, но он исторически обречен, по причинам, которые тут обсуждать смысла нет, однако, второй тип самосознания также присутствует, хоть и у меньшинства, а еще у части русских сидит в подкорке и на фоне краха первого типа может быть активизирован. Вот об этом и поговорим.

Политически наиболее очевидной формой воплощения русского сепаратизма является русский национализм, но в реальности все не так очевидно по двум причинам. Во-первых, потому что то, что называется русским национализмом очень часто является проявлением первого типа русского самосознания, от Петра Струве до продолжателей его дела в наши дни — националистов — экспансионистов и русификаторов. Во-вторых, потому что в том числе поэтому русский сепаратизм может быть облечен в другую форму нежели политический (государственно-культурный) русский национализм.

Люди с установками русских сепаратистов есть среди регионалистов, радикальных демократов и либертарианцев. И когда некоторые радикальные представители нерусских национальных движений, имея их в виду, говорят, что русские демократы тоже хотят контролировать нерусские нации, они не понимают важного нюанса. Такое обвинение или утверждение верно, но лишь в отношении сторонников «русской гражданской нации» как формы русского самосознания первого типа, предполагающей ассимиляцию всех граждан России в русскую культуру-нацию. Однако оппозиционеров с установками русских сепаратистов совершенно не интересует контроль над нерусскими нациями — единственное, что их интересует, это проблемы русских.

Скажем, если в Чечне русских практически нет, то для русского сепаратиста нет особых проблем, если она станет независимым государством. Тут надо оговориться, что русский сепаратист необязательно является ксенофобом, он может быть таковым и принципиально не желать жить в одном государстве с другими народами, а может быть просто прагматиком, согласным на это, но на взаимовыгодных и приемлемых условиях. Однако это для него в любом случае непринципиально, если не затрагивает интересы русских.

Другая история с республиками с существенной долей или даже преобладанием в них русского населения. Махнуть на них рукой русский сепаратист не может, либо из соображений этнической солидарности, либо просто из понимания того, что она в случае попыток вытеснения оттуда русских, проявит себя, причем, неблагоприятным для региональных и радикально-оппозиционных русских проектов образом, ибо будет играть на руку силам имперского реванша.

Стратегически проблема с русскими в таких республиках с позиций, приемлемых для русских сепаратистов, может быть решена одним из двух способов: 1) либо путем гарантирования в них прав и статуса местных русских в их отделенности от титульных наций; 2) либо, в случае невозможности мирного достижения такой задачи и выхода на конфронтационный сценарий — упразднения этих республик либо их разделения по принципу преобладания этнических групп на тех или иных территориях.

В целом, понятно, что второй вариант представляет собой наиболее неблагоприятный, балканский сценарий. Ну а что на счет первого? Теоретически он может быть реализован одним из двух путей: а) либо гарантии местным титульным нациям в форме национальной автономии предоставляет русское национальное государство — это подход русского этнического национализма; б) либо, напротив, гарантии местным русским предоставляют эти национальные республики, как, например, предлагает Айрат Дильмухаметов, считающий, что внутри башкирской политической нации все основные народы Башкортостана, включая русских, должны иметь общинные автономии и представительство — и такой подход, будучи мультиплицированным, ведет нас к модели Соединенных Наций России.

Правда, тут возникает вопрос — если такие русские сепаратисты смирились с утратой государств Прибалтики или Украины тоже со значительной частью русского населения, почему подход к республикам внутри РФ должен быть другим? Отвечу как есть, приведя историческую аналогию. Во время распада Османской империи турки относительно легко смирились с потерей Румелии (Балкан) или арабских провинций, но намертво вцепились в Анатолию, рассматривая ее как тот национальный очаг, в свое время, напомню, завоеванный, отступать с которого уже некуда. Поэтому, если только русские как этнос не будут разгромлены в войне превосходящим внешним противником, или стремительно не рассыпятся на региональные куски с полной утратой этнических сознания и солидарности, можно с высокой вероятностью предположить, что пределом их отступления будут Крым с половиной Донбасса, которые Украине придется вернуть под давлением мира, а также окраины международно признанной территории РФ с отсутствием или минимальным присутствием русского населения, цепляться за которые нет смысла.

Что же касается республик со значительным присутствием или преобладанием русского населения, я не говорю о носителях первого типа русского самосознания, которым важно контролировать все, что можно, но и носители второго типа русского самосознания не смогут отмахнуться от них, если только не рассыпится само это самосознание или его носители не будут разгромлены внешней силой, хотя бы потому, что не смогут игнорировать фактор русской этнической солидарности.

Поэтому лично я считаю оптимальным путем решения этой проблемы модель политических наций с закреплением статусов всех коренных народов и их связанность в некий союз. На мой взгляд, эта модель способна обеспечить разумный компромисс с признанием как прав титульных наций республик на свою государственность, так и гарантий местным русским, которые избавили бы их от объективной необходимости противопоставлять себя этим республикам.