В коллективном обращении удмуртской интеллигенции, подписанном год назад Альбертом Разиным, совершившим вчера акт самосожжения, говорится, в частности и следующее:
«Русский этнос от ассимиляции народов РФ не выиграет, а проиграет: а) русская нация будет разбавлена обрусевшими аборигенами (точнее: маргиналами), говорящими на примитивном языке».
Я лично эту логику поддерживаю двумя руками, но объективно тема непростая.
Часто приходится читать от представителей коренных нерусских народов, что де русский этнос сегодня выигрывает от ассимиляции их народов. Но о какой ассимиляции идет речь?
Если, например, обрусевший удмурт женится на этнической русской, их дети, русские по культуре, будут потомками и русских предков, уже не говоря о случае, когда удмуртка выходит замуж за русского. Можно сказать, что это действительно ассимиляция в этническом смысле.
Но сколько таких случаев, когда обрусевший удмурт женится на обрусевшей татарке и в итоге получаются вот такие русские — «папа турок, мама грек, а я русский человек». В чем проблема с этими «новыми русскими»? В том, что не имея этнических корней, привязок сами, они стремятся ко все большему и большему расширению такого «русского — это не национальность, а состояние души — мира», и в итоге к его большему и большему размыванию. «Русификация нерусских приводит к дерусификации русских», — писал об этом в свое время идеолог русского национализма Михаил Меньшиков, и именно к такой логике апеллируют и удмуртские интеллигенты.
Но, есть ли такой «русский этнос», от которого можно отталкиваться, вот в чем вопрос. Его конструкт поддерживался в СССР «пятым пунктом», но не только поплыл сейчас — как я показываю это в своей новой книге, ни политически, ни даже юридически он не был формализован и до 17 года.
Есть, безусловно, русская этничность, понимаемая очень по-разному, есть ее носители, которых в совокупности можно определить как «русский народ», но нет русского этноса как структуры, и это, пожалуй, сегодня характерно не только для него, но для большинства крупных индустриальных народов с атоматорной социальной структурой и нуклеарной семьей как ее основой (а сейчас исчезает и она).
С этой точки зрения, малым коренным народам, которым я искренне сочувствую, сегодня противостоит деэтнизирующаяся или этнически-мутирующая масса, которая заинтересована в пополнении за счет новых деэтнизированных «атомов».
— — —
Ну и коли уж речь зашла о межэтнических вопросах, сделаю реплику в связи с идущим какой уж день у одного из моих френдов обсуждения о том, как следует татарам относиться к смешанным бракам.
За татар пусть отвечают сами татары, что они активно и делают, я же как человек, не понаслышке знакомый с темой и полиэтнических, и моноэтнических браков, поделюсь соображениями общего характера.
В целом, как известно, есть две крайние модели — радикальной экзогамии и жесткой эндогамии. Первая никак несовместима с сохранением устойчивого сообщества, если только речь не идет о самой начальной стадии, на смену которой приходят упорядочивание этих отношений и закрытость. Вторая чревата для маленьких сообществ, но какое-то время может быть достаточно плодотворна для крупных — обладающих «эффективным размером популяций». Пример — скандинавские народы, хотя сегодня возникают сомнения — не стала ли именно эта их закрытость одной из причин того, что сейчас их шатнуло в другую крайность?
Оптимальной в плане развития/сохранения для этноса я склонен считать формулу трех поколений. Базово ее суть в том, что для популяции в межэтнических браках важна динамика — возвращаются ли дети от них в одну из родительских популяций или вообще пускаются в «свободное плавание» или формируют что-то новое.
А три поколения по такой логике — если говорить о приемлемых для этноса межэтнических браках — полнокровный представитель этноса в первом поколении может жениться на иноплеменнице, если его дети потом во втором поколении уже женятся на представительницах его народа. В третьем поколении такие дети потом уже могут жениться на таких же как они «разбавленных» представителях своего народа, и тогда обеспечиваются как приток свежей крови, так и сохранение кровной основы, связывающей народ. Конечно, это происходит в том случае, если смешанные браки массово заключаются с представителями похожих народов — если это разные расы это более проблематично.
Но, возвращаясь к предыдущему посту, все это возможно только в том случае, если этнос представляет собой некую структуру, оптимально и внутриэтническую, основой которой выступают рода/тейпы/кланы, через которые и осуществляется вхождение в данный этнос. Без этого упорядочивать этнические связи и этнический обмен проблематично и все решается тем, чья возьмет — на уровне культуры, политического престижа и т.д.
Интересная цитата про удмуртов:
https://www.bbc.com/russian/features-49745671
> Удмуртский активист Шкляев согласен с мнением, что удмуртом быть «не модно». Он объясняет это отсутствием влиятельной национальной интеллигенции, своих институтов или сильной религии, такой как ислам в соседнем Татарстане.
Жаль, что этот удмурт не догадался принять Ислам. Ведь он уже признал Ислам сильной религией, спасающей от ассимиляции нерусских русскими православными.