Не менее интересны, чем политические взгляды Лимонова те гендерные установки, которые он с собой принёс в постсоветское русское общество.

И они, конечно, могли выстрелить только в своём месте и времени, и уже неактуальны сейчас.

Для постсоветского общества стиль Лимонова был глотком свежего воздуха и его романы на темы межполовых отношений шли на ура, потому что противоестественность и лицемерие «советского консерватизма» претили обоим противоположным полюсам — и мужскому, и женскому. Своей раскованностью для многих он создавал видимость живой альтернативы ему,
кроме, конечно, самого известного эпизода его биографии из «Это я — Эдичка», который и для постсоветского общества был too much.

Но сегодня, к 20-м драматически изменились и русское, и западное общества и их установки в гендерном вопросе.

И перечитывая то же «Укрощение тигра в Париже», понимаешь, что как в 90-00-е это могло быть созвучно чаяниям постсоветских мужчин и женщин, так сегодня это равно неприемлемо для двух полюсов — как феминистского, так и менистского.

Если для представителей первого установки Лимонова это сексизм и женоненавистничество, то для второго — откровенный куколдизм-аленизм.

Отдельная история тут это тот самый эпизод из «Это я — Эдичка». Обычно он воспринимается через призму отношения к «дремучей советской гомофобии», высмеивающей и отрицающей принцип «один раз не пидарас» (пардон за язык, но это по делу). Но проблема тут как раз не в том, был ли у Лимонова такой опыт или нет, а в том, что гендерный анализ всех его романов позволяет сделать вывод, что перед нами классический носитель гейской ментальности.

Однако Лимонов, несмотря на декларирование соответствующего опыта, даже на Западе жил в обществе, где ещё не сформировалась завершённая гендерная ЛГБТ-идентичность. И видимо в силу этого был вынужден позиционировать себя (в тч для самого себя) в качестве эдакого мачо, в роли которого выглядел, мягко говоря, неубедительно.

Все это, конечно, было возможно только на закате модерна, удерживающего единство взаимоотрицающих принципов — патриархального и феминистского, straight и лгбт. Сегодня же для представителей всех этих цельных гештальтов и идентичностей уже неприемлемо смешение данных полюсов в одном.