Если мой разбор русской идентичности действительно интересен, то по этой проблеме у меня написано много чего, но мой opus magnum по этой теме — книга «Незавершенная революция«.
Если же отвечать на поставленный вопрос коротко, то также надо исходить из совершенно разного контекста и смысла употребления понятия «русские», о чем есть в частности в опубликованной статье.
В двух словах, в правовом поле Российской империи понятие «русские» не использовалось в этническом смысле, а использовалось ровно в том, в котором сегодня используются понятия «российские», «россияне». Неформально с конца XIX века эти понятия пытались «национализировать» представители определенных кругов, выделяя «истинно русских» или «коренных русских». Но и эти понятия не были тождественны русским в советском понимании, так как включали в себя как минимум «малороссов» и белорусов, а в некоторых интерпретациях и «русских немцев», «русских мусульман» (татар) и т.д.
Тем не менее, было одно понятие, почти соответствующее «русским по национальности» в советском понимании — «великороссы». Но оно было не национально-политическим, а этнографическим. Государством великороссов Российская империя не была ни по одному из критериев — ни по их численности в ней (меньше половины), ни по принадлежности им верховной власти (которой не было), ни идеологически, ибо русскость в имперском понимании мыслилась шире, как минимум охватывая малороссов и белорусов, а как максимум и другие народы и элиты империи.
В советские времена русская национальность была конституирована на основе «великороссов», но не идеологически, а скорее по дефолту — после вычитания из нее национально самоутвердившихся украинцев и белорусов. Кроме великороссов в русские были включены разве что российские казаки и поморы, но среди обеих этих групп сегодня присутствуют настроения об их этнической отдельности от русских, которые по факту воспринимаются как синоним «великороссов».
Нынешняя российская власть очевидно тяготеет к восстановлению дореволюционного понимания русскости, что ясно следует и из статей и заявлений Путина по этому вопросу, и из его преклонения перед Иваном Ильиным, который обосновывал эти взгляды, и из его высказываний по схожим вопросам — об «исторической России», о том, что «русские и украинцы» это один народ и т.д.
Мне в свою очередь очевидно, что русская идентичность, понимаемая как этническая, могла бы состояться и сохраниться только при признании ее «великорусской» основы и критическом осмыслении ее исторического пути, включая острейший вопрос ее соотношения с русским имперским проектом. Об этом как раз моя книга.
Однако я понимаю, что среди русских я и такие как я, ревизионисты похуже, чем Рафаэль Мухаметдинов среди татар 🙂 Ведь не только Путин, но и пожалуй большинство русского общества тяготеет к квазиэтническо-имперскому пониманию русскости.
Ну, а о параллелях русской и татарской ситуаций читайте заметку:
Для меня очевидны параллели в диалектике этнического сложения и самоназвания русских и татар.
У обоих народов есть романтические мифы — у русских, что они возникли из племени росов или русов, будь то славянского, как считают антинорманнисты, или скандинавского, как считал Полевой, у татар — что они (все) являются потомками тех татар, что пришли вместе с Чингисханом. Я исхожу из другого взгляда — в обоих случаях сообщества с соответствующими названиями были военно-аристократическим слоем, ведущим в политическом отношении, но демографически миноритарным по отношению к той преобладающей массе, потомками которой являются большинство современных русских и татар — словене, кривичи, вятичи, меря, мурома и т.д. у первых и потомки автохтоннов Волжской Булгарии у вторых.
Называя вещи своими именами, и самые первые русы, и самые первые татары фактически завоевали предков тех, кто принял от них соответствующие имена и самоназвания в последующем. И это далеко не единственные примеры такого рода — примерно такая же история имела место у французов или болгар.
Интересно другое — в английской культуре до сих пор сохранилась память о норманнских завоевателях англо-саксов. У русских по отношению к скандинавам-русам эта травма в памяти не сохранилась — на мой взгляд, причина заключается в том числе в том, что она была вытеснена последующей травмой — татарского завоевания, как у современных татар она была вытеснена травмой русского завоевания, хотя как видно по пословицам и цитатам, приводимым профессором Мухаметдиновым, в древности она скорее всего была.
Другие интересные моменты — несмотря на свое «колониальное» самоназвание, де-факто модерная татарская идентичность и общность формировались как антиколониальные, но по отношению к другому колониализму — русскому. Русская идентичность на первый взгляд представляет собой полную противоположность — она очевидна ковалась именно как имперская. И это, безусловно, так по отношению к ее возобладавшему изводу. Однако была и другая линия — начиная с Бакунина и Герцена, противопоставлявшая русских как забитых и порабощенных автохтоннов «кнуто-германской империи». Частично этот дискурс приняли коммунисты, однако, начиная со Сталина произошел откат к имперскому пониманию русского.
Русская идентичность как имперская сталкивается сегодня с серьезными вызовами, ее перспективы, на мой взгляд, оптимизма не внушают. Но не больший оптимизм, на мой взгляд, внушают попытки некоторых татарских историков и идеологов конструировать идентичность татар как «второго имперского народа России», для чего им необходимо отвергнуть булгароцентричный локализм и отстаивать тождественность современных татар с «татаро-монголами».