Ас-саламу алейкум! Ваши рекомендации мусульманам, живущим в России, но не видящим  своих перспектив жизни за границей. Если не хватает денег на жизнь за рубежом, не востребованная профессия, семья и т.д.

Бисми-Лляхи, Рахмани, Рахим, уа салату, уа саляму аля сейидиналь-мурсалин, уа аля алихи, уа сахбихи, уа салям. Уа алейкуму ас салям уа рахмату Ллахи уа баракятуху ажмаин.

Мой главный совет в нынешнее время — сохранять себя и сохранять свои семьи, своих близких от последствий политики этого Мордора и проникновения его ядов в свои души и свое сознание. И не питать иллюзий по поводу того, что в нынешних условиях и в России это простая задача, особенно сейчас для мужчин, которые попадают под мобилизацию.

Сохранять себя надо как физически, так и духовно, а непросто сейчас и одно, и другое. Как не быть забранным в качестве пушечного мяса и не позволить забрать своих близких, так и ограждать себя и своих детей от промывания мозгов и пропаганды,поддерживать и усиливать у себя и у них иммунитет ко всему этому.

Это базовый уровень сопротивления злу на личном уровне, но насколько реально достигнуть таких казалось бы простых и неамбициозных задач в сегодняшних условиях – превращения авторитаризма, при котором все это было относительно просто делать, в тоталитаризм, требующий превращения каждого в винтик машины войны и пропаганды? Мне кажется это очень сложная задача, поэтому тем, кто не хочет уезжать, я бы посоветовал все-таки по возможности сопротивляться этой системе тем или иным способом, приближая ее падение в меру своих сил. Согласно тому хадису, что кто может рукой – рукой, кто может словом – словом, кто не может всего этого – хотя бы в своем сердце, потому что за этим уже следует утрата имана.

Летом 2022 года главный раввин Москвы Пинхас Гольдшмидт заявил о том, что оставляет свой пост в связи с СВО России на территории Украины; позднее он уехал из России. ДУМ России и региональные ДУМ России официально поддержали СВО России на территории Украины, ссылаясь при этом на содержание текстов Священного Корана и иные авторитетные для мусульман всего мира исламские тексты. Вопрос: лично Вы поддерживаете официальное мнение официальных руководителей мусульман России или нет, и как Вы лично прокомментируете тему «мусульманский мир и СВО России на территории Украины»? Заранее огромное спасибо за любой Ваш ответ. 

Разумеется, я не поддерживаю эту позицию. Объективно она представляет собой искажение и фактов, и ошибочную интерпретацию исламских текстов и принципов. В одном случае это объясняется просто трусостью, сервилизмом и приспособленчеством, когда люди понимают, что идут против истины, но делают это либо из шкурных соображений, либо потому что считают, что эту цену можно заплатить, чтобы сохранить возможность обучать людей основам религии, строить мечети, словом поддерживать Ислам в той форме, в которой им это дозволено делать. В других случаях, и это уже гораздо худшая ситуация, люди подгоняют Ислам под свою истинную религию, которой для них являются россиепоклонничество и «русский мир».

Ошибочна же эта позиция потому, что и гипотетическая победа России в этой войне, и особенно участие в ней мусульман на ее стороне противоречат интересам Ислама. Мусульмане не заинтересованы ни в целом в победе неосталинизма в лице путинского режима, ни в частности в том, чтобы путинская Россия и «русский мир» получили ресурс в лице нескольких миллионов, а то даже и нескольких десятков миллионов этнических славян и православных Украины, а следом и Беларуси, которые превратятся в имперских русских. За этим бы последовали не только максимальное закручивание гаек в России в целом, которое уже происходит, но и последующее окончательное додавливание мусульманских анклавов с помощью этого демографического ресурса.

Правда, я убежден, что этого не произойдет, но не потому, что они этого не хотят, а потому, что уже не смогут. Но стратегический замысел строителей «русского мира» и «исторической России» заключается в этом, поэтому те мусульмане, кто поддерживает Россию в этой войне, идут против своих интересов. Либо это уже не мусульмане, которые самоотождествились с Россией и «русским миром» до такой степени, что готовы в жертву им принести Ислам. 

С какой стати мусульмане в мире должны поддерживать Украину, если это вассал Запада а это (хоть и не Китай), но в целом враг. Россия за слом нынешнего миропорядка и многополярность — и молодец, больше шансов за «исламский полюс». А если РФ проиграет — так еще и не известно что будет рос мусульманам — придет власть с западной повесткой и будет вводить ее стахановскими темпами. Всех пропутинских муфтиев люстрируют а на их место посадят лгбт-имамов. Это еще если не брать рисков потенциальных гражданских войн и того же сценария при регионализации-сепарации, где еще может подключиться Китай.

Давайте рассмотрим этот вопрос с нескольких сторон.

Во-первых, учитывая реальность политического раскола Уммы, которая единым фронтом выступает лишь по тем вопросам, в которых мусульмане должны быть едины самым очевидным образом, вроде Аль Кудса или защиты Корана и чести Пророка, мир ему и молитва, а в остальных сплошь и рядом оказывается по разные стороны ведущих мировых геополитических лагерей, никто особо не надеется и не ожидает, что мусульмане всего мира выступят на стороне Украины. Победа Украины в этой войне является конкретно интересом мусульман России и порабощенных ей народов и стран, которые в этом отношении должны преследовать свои интересы так же, как это делают лидеры ХАМАС, ищущие поддержки Кремля или власти Пакистана, пытающиеся заручиться поддержкой Китая. Почему – см. ответ на вопрос выше.

Во-вторых, исходя из этого даже если бы описываемые угрозы, которые в общем виде, не будем скрывать, есть, существовали в такой карикатурной и экстремальной форме, то и в этом случае они бы к мусульманам этого пространства пришли на смену уже реализовавшейся угрозе тоталитарного режима, перемалывающего их и физически, и духовно. Никто ведь не должен сомневаться в том, что тоталитарное государство, особенно основанное на идее господства «государствообразующего народа», не может быть терпимо к внутренне независимой религиозной жизни, особенно меньшинства, которое не только к этому народу не относится, но исторически ему противостояло. Поэтому до того, как к вам придут лгбт-комиссары, к вам уже придут военные комиссары, чтобы либо убить вас на войне за чуждые вам цели, либо если вы откажитесь, послать вас в колонии, где вас будут насиловать не ментально лгбт-пропагандой, а натурально швабрами.

В-третьих, никто не должен воспринимать всерьез игры этих дегенератов в защиту традиционных семьи и ценностей. Никакой живой религиозности в тех количестве и качестве, которые необходимы, чтобы на них строить органическое традиционное государство для всего общества, в путинской России нет, без чего их карикатурная борьба за традиционные ценности ведет только к их дискредитации, и к тому, что после их краха, маятник действительно качнется в другую сторону, особенно учитывая склонность русских кидаться из крайности в крайность.

В-четвертых, важно понимать, что винтики тоталитарной машины, приученные к подчинению власти и отученные от самодеятельности, не смогут эффективно сопротивляться новой диктатуре, если она наступит. Причем, необязательно со стороны противников власти, которые ее свергнут, но даже возможно в случае перерождения ее самой. Сумеет ли такой выдрессированный, лишенный активного слоя народ сопротивляться, если завтра вместо Путина у власти окажутся Мишустин и Кудрин, которые решат вместо «традиционных ценностей» насаждать «прогрессивные»? Или под воздействием пропаганды и репрессий, как стадо баранов послушно развернется в другую сторону? Меж тем, в тех же США существуют миллионы консервативных американцев, способных выбирать своих если не президентов, то губернаторов в отдельных штатах, кстати, принимая в них даже более консервативные законы, чем в России. Так же, как это происходит и в Польше, стране, которая является одним из наиболее ярых противников России.

В-пятых, все риски, связанные с возможным распадом России, это производное от того, что политическая жизнь регионов, народов и страны в целом превращена в выжженое поле. Поэтому чем быстрее будет запущена нормальная политическая жизнь, тем больше шансов, что ее удастся вырулить в мирное русло, и наоборот, чем жестче будет закручены гайки, тем сильнее сорвет резьбу.

Поэтому как ни крути, мусульманам этого пространства надо разбираться с тем вызовом, что к ним уже пришел, в ходе этой борьбы формировать свою субъектность и стремиться, освободившись от гнета, вставать на собственные ноги, чтобы готовиться иметь дело уже с новыми вызовами, которые никто не отрицает и никогда не отрицал.

Правильную ли позицию приняли суфисты России относительно последних событий?

Конечно, нет, только надо пояснить, что такую позицию заняли лицензированные Кремлем и заагентуренные Лубянкой «суфисты». При этом те суфийские джамааты, у которых была другая политическая линия или выдавили из страны, или загнали глубоко в подполье. Как например, джамааты последователей Нурси и Топбаша, десятки книг которых в России запрещены, а за их распространение дают сроки, или джамаат «Мурабитун». В публичном пространстве остался такой суфизм, который полностью подстроен под Кремль и Лубянку, поэтому занятая им позиция удивлять не должна.

Что вывело вас из салафизма в суфизм, какой аргумент оказался для Вас решающим?

Вопрос с эффектом машины времени, потому что переносит в те времена, то есть больше десяти лет назад, когда все это активно обсуждалось и стояло на повестке дня. Поэтому сегодня у меня от него двоякое впечатление – с одной стороны, лестно, что кому-то это еще остается интересно, а с другой стороны, немного сложно, что называется переключить регистр, и вернуться из реальности конца 2022 года и всех тех лет и событий, что ему предшествовали, в те относительно мирные (для нас) времена, когда можно было сосредоточиться на таких духовных рефлексиях.

Если серьезно, в то время я немало всего об этом написал, поэтому вряд ли сейчас добавлю к этому что-то новое, тем более, что регистр сейчас включен действительно другой. Но если как-то попытаться это все суммировать, то речь наверное шла не о каком-то одном аргументе, а их сумме или, иначе говоря, системном аргументе. То есть, я не мог больше оставаться в системе координат, присущей тому, что называется салафизмом, и принял и как более правильную в целом, и как адекватную для себя ту систему координат, которая включает в себя и многомерный подход к исламскому правоведению (фикху), и развитую схоластику (калам), и мистическое знание (суфизм). Другое дело, что очень быстро мои пути разошлись со сторонниками жестко-формалисткого подхода к принципам всего перечисленного. Но это уже была другая история – расхождения в строительстве здания на приблизительно одном фундаменте.

Как вы смотрите на перспективу взаимодействия между суфиями и салафитами 1.в политике,  2. перспективы взаимопризнания в Исламе?

Смотрю положительно, и выступал за это, как находясь условно в салафизме, так и уже в суфизме, за что у непримиримых приверженцев этих групп зачастую имел репутацию «ихвана». Другое дело, конечно, что иногда проще сказать, чем сделать. Потому что при переходе к практике встает вопрос, а как именно это осуществлять и на каких принципах, что в итоге может перечеркнуть возможность такого сотрудничества. Но в принципе я считаю, что оно возможно и что к этому надо стремиться. Что касается признания друг друга в Исламе, то это возможно и необходимо между представителями адекватных подходов. И в теории, и на практике. Но опять же, не всегда и не везде.

Ваше отношение конкретно к шейху Костекскому и Накшбанди-Кибриси?

Я не очень отслеживаю деятельность шейха Костекского, хотя периодически вижу некоторые его ролики или ссылки на него как его сторонников, так и его противников. Насколько я понимаю, мы с ним находимся в разных теологических системах координат, но при этом в текущей ситуации его высказывания по ряду злободневных проблем мне куда ближе, чем высказывания и позиции многих людей, с которыми мы, казалось бы, находимся в одной теологической системе координат.

Что касается тариката Накшбанди-Кибриси, когда я только начинал свой путь в Исламе, в моей среде это был абсолютный жупел и синоним карикатурного суфизма, даже более одиозный, чем тогда еще живой Саид Афанди Чиркейский. Но что интересно, даже когда я пришел в суфизм, в моей тогдашней среде это отношение осталось примерно таким же, так как один из ее ярких представителей Умар Вадильо в своей книге «Эзотерические девиации в Исламе» подверг этот тарикат очень жесткой критике. Однако потом, когда я стал мыслить уже отстраненно от этой среды, я взглянул на это явление несколько иначе. Потому что кроме тех одиозных явлений, о которых слышал, сталкивался среди представителей этого направления с людьми, очень серьезно относящимися к религии и в том числе знающими людьми. Кроме того, я видел, что многие представители «ортодоксальных» джамаатов в той же Турции, которые ведут идейную борьбу с распространением всяких девиаций, к этому сообществу и его создателю относились весьма благосклонно. С другой стороны, даже с учетом этого, в некоторых ситуациях я видел их занимающими весьма деструктивную, сектантскую позицию, в том числе в политических вопросах. Что наверное, является уже частным проявлением более широкой темы – проблем политического суфизма в наши дни. Поэтому закругляясь, могу сказать, что точно не являюсь сторонником группового такфира в их отношении и отстраняюсь от оценки их шейха. Но в конкретных ситуациях считаю возможным подвергать их критике за их действия и даже им противодействовать. 

Вы хорошо знаете среду европейских мусульман. Как там распределяется отношение к войне в Украине?

К сожалению, положа руку на сердце, не могу сказать по этому поводу ничего утешительного. Отношение к событиям в Украине в среде мусульман Европы является частным проявлением более общей проблемы политической расколотости мусульман всего мира, с которой нам видимо придется в обозримом будущем жить, так как реалистичного способа эту расколость преодолеть на горизонте пока не видно. Поэтому различие интересов, с одной стороны, невежество, с другой стороны, и апатичность с третьей обуславливают самые разные подходы к этим событиями в среде мусульман Европы – от полярно-антагонистических до многочисленных полутонов и «серой зоны». 

В целом, я бы сказал, что для большинства мусульман Европы по тем или иным причинам война в Украине не является злободневным для них вопросом. Таковым она является для тех, кто так или иначе в него вовлечен и связан с этим пространством. 

Возможно ли полноценное существование и развитие в условиях когда официально не признаются браки со второй, третьей и четвертой женами? Будет ли когда-нибудь возможным с вашей точки зрения признание в странах Западной Европы — особенно в странах Европы заявляющих о своем секуляризме — поскольку последовательное применение принципов секуляризма должно по идее устранить монополию фактически сугубо христианских норм, либо производных от христианских норм?

Вопрос, с одной стороны, не очень актуальный в нынешних условиях, когда есть вопросы куда более злободневные. С другой стороны, в стратегической перспективе он вполне может оказаться на повестке дня, причем, не столько в бытовой плоскости, где в нем на самом деле особой насущности нет, так как мусульмане научились решать его на практике, сколько в социально-мировоззренческой.

Дело в том, что сегодня сами т.н. «прогрессисты» или «левые либералы» в зависимости от национального политического контекста, подвергают атаке институт моногамного гетеросексуального брака, требуя узаконить т.н. «однополые браки». Однако интересно в этом то, что отменив гетеросексуальное ограничение, они при этом хотят оставить моногамное ограничение. Но с какой стати? Как говорится, «сгорела хата, гори и сарай», и если вы отменяете одно ограничение, основанное на нормах консервативно-модернистской, христианско-секулярной морали, то давайте идти до конца и отменять все подобные ограничения. И в конечном счете роль государства как фактически морального арбитра в этих вопросах. Кстати, не могу не отметить в этом отношении Израиль, где государство вообще не занимается этими вопросами, делигировав их признанным религиозным общинам. Это, конечно, оптимальная традиционная до- и вместе с тем пост- модерная модель, но полагаю, что в таком виде на постхристианском Западе она не пройдет. Однако можно ставить вопрос таким образом, что если государство окончательно делигитимизирует моральные основания регулирования им этих вопросов, чтобы все, что связано с частной жизнью, на принципах свободной ассоциации регулировалось теми или иными сообществами со своим автономным семейным и сопутствующим правом. А государство выступало бы как арбитр между их представителями в случаях конфликта юрисдикций. Компромиссной моделью могла бы быть ситуация, когда государство сохраняет за собой регистрацию и регулирование брака, но расширяет сферу действия партнерства, которое при сохранении гетеросексуальности брака сейчас предназначено для гомосексуалистов, но теоретически могло бы быть рамочным, договорным правовым институтом для всех, кто хочеть строить нестандартные с точки зрения государства отношения, включая полигамные браки.

Стоит ли мусульманам живущим в рф пытаться выстраивать параллельные структуры в контакте с государством (Исламский банкинг, исламские суды в статусе мировых судов и тд) либо сосредоточиться на выстраивании полностью автономных и независимых структур?

Мне наверное сложно ответить на этот вопрос, так как у меня уже нет эмпирического понимания того, какая исламская деятельность в России возможна, а какая нет. Но как это понимаю я, ничего из перечисленного вами в России невозможно и перспектив не имеет. Поэтому, на мой взгляд, мусульманин в России должен если не приближать активно сам, то по крайней мере искренне желать тех политических перемен, после которых обо всем этом можно будет всерьез говорить.

Какие перспективы развития «НОРМ» и маликитского мазхаба в постпутинской России?

Какие перспективы у этой «постпутинской России» для начала? Это тот вопрос, от ответа на который и будет зависеть ответ уже на ваш вопрос.

Определенно можно сказать, что того НОРМа, который мы создавали совсем в другой исторической эпохе и совсем в другой стране, уже нет и не будет. Нет ни тех людей, ни тех идей, ни тех условий, ни уже фактически того народа и той страны, к которым мы принадлежали. И не только потому, что мы стали другими, как могли бы сказать наши враги, мол, мы отпали от них. Нет, это реально не те страна и народ, частью которых мы были.

Значит ли это, что основная идея НОРМ утратила актуальность? А вот это очень интересный вопрос. Потому что если говорить об идее объединения русских мусульман, то она сейчас получила совсем другое измерение в условиях, когда под русскими подразумеваются не представители одной или нескольких родственных этнических групп, а все представители т.н. «русского мира». В нем, очевидно, НОРМу ни в каком виде места нет, но если он рухнет, то насколько останется актуальной идентификация именно как русских мусульман и что она может означать?

С другой стороны, я стою на том, что и в мировом масштабе, и на территории нынешней России в том числе, актуальна тема развития идентичности мусульман европейских происхождения и культуры, которые в конкретных условиях могут называться русскими, украинцами, немцами и т.д., что далеко не всегда является строгим и корректным обозначением их идентичности. Вот в перспективы развития таких проектов и организаций, фактически продолжающих деятельность НОРМ, которая уже в зарубежный период инициировала и Славяно-Исламскую Лигу (СИЛА), не получившую развития, и Islam4Europeans, получивший неплохое развитие, я верю. В том числе и в симбиозе с маликитским мазхабом, хотя и без жесткой привязки к нему и без мазхабного фанатизма.

Но опять же, чтобы об этом или чем-то таком можно было говорить всерьез, нужно, чтобы появились те условия для такой деятельности, которых сейчас категорически нет. То есть, чтобы Россия снова стала другой страной. Или чтобы пост-Россия стала другими странами.

У меня есть вопросы, которые ходят вокруг, да около курса, который проходил в Российском Исламском Институте под названием «Формирование общероссийской гражданской идентичности мусульман России». Как считают российские религиоведы, в отличие от татар, у башкир религиозное движение не было самостоятельным и подчинялось национальным интересам (Лункин Р., Филатов С. Ислам в Башкортостане: мусульманские организации и власть // Научно- аналитический вестник ИЕ РАН. 2018. № 1. С. 244.) . Данный процесс можно обозначить как этнизацию ислама, которая имеет место с 1990-х гг. и до сих пор. Вопрос: 1.1. По вашему мнению, почему «НОРМ» и «Русские мусульмане» попали в модуль религиозного радикализма в раздел «Джихадизм как субкультура» ( из лекции «Социокультурные и личностные факторы радикализации. Джихадизм как субкультура»), и почему российские религиоведы не поставили «Русских мусульман» в один ряд, например, с «Башкирскими мусульманами», которым приписывают процесс этнизации ислама? 1.2. Применим ли такой термин к «Русским мусульманам»? 1.3. Как вы считаете русские мусульмане ближе по духу к башкирским или татарским мусульманам? (это вопрос к тому, что у башкир и татар разное отношение к радикализму). Есть ли взаимодействие русских мусульман с другими российскими мусульманами и стратегия на случай прямых действий для оказания поддержки для тех, кто остался на территории РФ? Или такая поддержка не требуется? 2.2. Или по другому, какая стратегия сейчас есть для русских мусульман, которые остались на территории РФ? Какую альтернативу можно предложить процессу «формирования общероссийской гражданской идентичности мусульман России»? 3.2. Есть ли общегражданская идентичность русских мусульман, и если есть, то в чем она заключается?

Основательный блок вопросов. Ну давайте тогда пойдем по вашим пунктам.

1.1. Это как мне кажется как раз очевидно. И РПЦ, и российское государство с ее подачи парадоксальным образом видели проблему НОРМ в том, что она мешает этнизации ислама, при том, что обвиняли нас как раз в противоположном. Иначе говоря, их устраивала схема, при которой мусульманин не может быть русским, а русский мусульманином, тогда как появление НОРМ и русских мусульман ее ломало. 

Поэтому они нас с самого начала стали закавычивать и называть «русскими мусульманами», в том числе используя в качестве предлога этого украинские фамилии или какие-то нерусские корни наших людей. Что как мы видим не помешало им в конце концов включить в идеологические русские все нерусские народы страны скопом, не спросив их мнения.

Тем не менее, именно этнические русские мусульмане, если включать в это понятие всех тяготеющих к ним в России представителей европейских и вообще немусульманских народов, как самостоятельная величина всегда были для них красной тряпкой. И их нужно было либо принудить отказаться от Ислама, включая принуждение к этому силой в колониях, либо отказаться от своей этнокультурной идентичности, заставив стать татарами, кавказцами и т.д., после чего они переходили бы в другую «епархию» и становилось понятно, как себя с ними вести. Единичными исключениями в публичном пространстве стали несколько полезных идиотов, которые взялись обслуживать их политику, но только после того, как перестали педалировать тему русских мусульман.

Единственное что, я в таком случае не очень понимаю, какие у них претензии есть к башкирам за «этнизацию ислама», но как-то и не хочется во все эти их изыски и построения вникать.

1.2. В смысле применим ли термин джихадисты к русским мусульманам? Ну к каким-то наверное применим. Но если его в этом докладе применили к НОРМ и связанным с ним проектам, то это говорит только о том, что они либо не понимают, что такое джихадизм и какое содержание вкладывается в это понятие в серьезных исламоведческих кругах, либо не понимают наших идей и направленности нашей деятельности. А скорее всего, и того, и другого.

1.3. Я думаю, что для разных русских мусульман, в разных ситуациях и с разным бэкграундом могут быть ближе представители тех или иных иноэтнических групп, равно как и то же самое можно сказать о разных татарах, башкирах, представителях других народов. Взаимодействие с представителями других, российских мусульманских народов у русских мусульман в целом, и у НОРМ в частности есть и всегда было, как бы нас ни пытались обвинить в обратном.

2.2. Я отвечал на этот вопрос выше применительно ко всем мусульманам, остающимся в РФ, и этот ответ применим так же и к этнически русским и иным родственным им мусульманам. Единственное что, в каком-то смысле та задача самосохранения и ограждения себя от яда окружающей реальности для них вдвойне сложнее, потому что она от них сейчас требует противопоставления себя мейнстримной, официозной русскости в тех условиях, когда в нее наоборот активно входят мусульмане других народов.

Но откровенно говоря, почти все наши люди к нынешнему моменту уехали, а ситуация тех немногих, что остались, является плачевной, так как либо им угрожает физическая опасность – теперь уже в виде угрозы мобилизации, а кому-то по-прежнему и ареста, а некоторые к сожалению позволили режимной пропаганде поглотить себя.

3.1. (3.2.) Я объединю этот ваш вопрос с ответом на предыдущий. Нет на самом деле проблем с «общегражданской идентичностью мусульман России» как таковой – проблема в том конкретном содержании, которую вкладывают в это понятие режим и его коллаборационист Полосин. А именно то, что за гражданскую идентичность, даже по номинальной конституции РФ предполагавшую возможность ее проявления через институты уничтоженных режимом гражданского общества, многопартийности, свободы слова, демократии и федерализма, выдается идентичность верноподданных, которые должны делать все, что от них потребует абсолютистское государство.

В то же время ротивопоставлять сегодня российской мусульманской идентичности русскую это все равно, что тушить пожар бензином – ведь режим апроприировал оба понятия, причем, официальная русскость, которая сегодня распространяется на всех, является более агрессивной разновидностью россиянства, которое в своем прежнем формате отходит куда-то на второй план.

Так что этнически русским и родственным им мусульманам я бы предложил занять позицию, выраженную в советские времена одним писателем-диссидентом: «с вами мы не русские». В позитивном отношении этнически идентифицируя себя скорее мусульманского вероисповедания славянами, европейцами или представителями тех народов, чьи корни у них есть, если они им близки. А мусульманам, принадлежащим к коренным мусульманским народам России идентифицировать себя в первую очередь с ними и их территориями, нацеливаясь на их превращение в независимые государства и создание в них новых гражданских наций. Условно же этнически русским мусульманам в этом смысле придется свое место еще находить – либо в одном из таких государств, либо в том, что останется от России, либо уже за ее пределами.

Вопрос касательно воспитания детей мусульман европейцев/русских. На сколько по Вашему мнению стоит погружать маленьких детей не в исламскую культурную среду? Что я имею в виду — большинство европейских сказок, романов довольно часто содержат совсем не исламский характер. Стоит ли читать детям европейские сказки с языческими или христианскими моментами? Стоит ли читать Одиссею и Илиаду, Короля Артура и рыцарей круглого стола, Русские народные сказки, Братьев Гримм, Ганса Христиана Андерсона, Рыцарские романы и т.д.? Или же ограничится только исламскими? Каким образом совмещать исламское воспитании с ознакомлением с европейским наследием? Насколько глубоко стоит погружать подростка в русскую классику — вопросы поднимающиеся, в которой, общечеловеческие и глубокие но темы далекие от Ислама? Как воспитать европейца мусульманина? И на сколько глубоко он должен быть европейцем?

Понимаете, на этот вопрос можно смотреть абстрактно-теоретически, как обычно делают борцы с немусульманской культурой, а можно практически.

А практически сегодняшняя ситуация такова, что перед нашими детьми обычно не стоит выбор между всем, что вы перечислили и высокой исламской культурой и знаниями. Реальная ситуация такова, что современные дети вообще ничего подобного не читают, а растут в планшетах и соцсетях. И даже в тех случаях, когда родителям их удается от этого ограждать, их потом все это настигает в более зрелом возрасте, и хорошо, если к тому времени у них уже сформировался иммунитет к этому, так как бывает и наоборот. Поэтому конечно можно абстрактно ставить вопрос, чему учить детей – античной поэзии, средневековым рыцарским балладам или древнерусским богатырским былинам или же классическим исламским знаниям, историям пророков, мир им, сахабов и т.д. Безусловно, второму мусульмане должны стараться учить своих детей, а что касается первого, вы уверены, что угроза исходит от этого, а не от дебилизирующей масс-культуры, будь то в ее западной или российской разновидности?

Поэтому универсального ответа на этот вопрос для всех у меня нет. И если вы решили своих детей погрузить в традиционную культуру и среду мусульманских народов и у вас есть такая возможность, и вы готовы пройти этот путь, на котором вас тоже ждут свои испытания, то я уважаю ваш выбор и желаю вам в этом успеха. Но тем, у кого таких желания или возможности нет, и кто принял решение оставаться в своей родной культурной среде, я советую учить детей лучшему из нее и прививать лучшее, одновременно, формируя у них исламское религиозное мировоззрение в его основах.

Как быть, когда эти векторы вступают в противоречие? Ну в частных случаях разъяснять это детям с исламских позиций, то есть, что такие-то вещи противоречат Исламу, а такие-то можно понимать так и т.д. Но системно этот путь могут пройти только те, в ком органически совмещаются и эта культурная идентичность, и это религиозное мировоззрение, что естественным образом мотивирует их синтезировать их как это делали многие народы, в той же юго-восточной Азии, например. При этом и здесь будут свои трудности, испытания и риски, в чем тоже себе стоит отдавать отчет.

В исламском мире, среди мусульман по отношению к современному миру — его гуманитарному знаю, науке, технике часто встречаются крайности либо посильного отвержения (ведущего в застой и луддизм), либо полного принятия с выведением ислама, исламского мировоззрения «за скобки». В чем на ваш взгляд заключается золотая середина и как бороться с подобными крайностями?

Ответ примерно такой же, как на предыдущий вопрос – исламскиий мировоззренческий стержень и владение этими знаниями должны органически совмещаться, так как если такого органического совмещения нет, каждое их столкновение будет раскалывать личность и общество.

А вот как достичь такой органики и цельности – это уже вопрос к формирующей личность среде, будь то семья или исламские сообщества и их сетевое либо же общенациональное, если речь идет о мусульманских народах пространство.

В одной из ваших статей, рассуждая на тему перспектив и стратегии исламской политики вы, по смыслу указывая, что достичь успеха можно только глубокого и структурно переосмыслив многие вещи, написали такую фразу: «»необходимость масштабной интеллектуальной (не путать с религиозной!) реформации, аналогичной усулитской, которая по мнению Калима Сиддыки, сделала дееспособным политическим субъектом шиизм, это тема для отдельного, большого разговора.» (Из статьи «Красный Октябрь в ноябре»). Не могли бы вы в рамках ответа хотя бы тезисно раскрыть эту тему.

Это то же, о чем идет речь в ответе на предыдущий вопрос, но уже не на индивидуально-общинном, а на цивилизационном уровне. Способом решения этой сложнейшей, на самом деле ключевой задачи является формирование нового цельного интеллектуального класса и типа, способного произвести в мусульманской среде то, что Грамши называл культурной гегемонией. Об этом же, кстати, говорил и Джемаль, утверждавший, что в ближайшие 80 лет должны сформироваться тип нового мусульманина и новой или обновленной уммы на его основе. В этом я с ним согласен, хотя мы возможно по-разному видели то, как именно и на какой платформе это должно и может происходить.

Известно, что на вас большое влияние оказал Гейдар Джемаль, несмотря на то, что вы полностью не принимали его мировоззрение (и критиковали его). 

Сейчас его интеллектуальное наследие активно структурируется, распространяется, изданы уже несколько книг. 

Что бы вы порекомендовали тем, кто знакомиться с его трудами? Какое влияние на ваш взгляд из них можно и нужно принять (а какое нет)?

В ходе этого сеанса сбора вопросов и ответов на них, мне пришло много вопросов, которые сводятся к тому, что именно я советую читать, и в принципе, и по тем или иным проблемам.

При кажущейся простоте таких вопросов, ответить на них адекватно крайне затруднительно, потому что чтение книг и результат от чтения книг находятся между собой далеко не в таких односложных отношениях как может показаться. То есть, большинство спрашивающих об этом исходит из того, что одни и те же прочитанные книги окажут одно и то же воздействие на разных людей. Но мой опыт учит обратному – одни и те же книги могут оказать и скорее всего окажут разное воздействие на разных людей в зависимости от их бэкграунда, когнитивных способностей, склада личности в целом, обстоятельств места и времени.

Поэтому рекомендовать книги, формирующие мировоззрение, я готов только представляя, кому именно я их рекомендую и в каком контексте, что при этом нужно прокомментировать, обсудить и т.д. К книгам таких авторов как Джемаль это относится тем более, потому что в исламском контексте это как атомная энергия, которая может как стать основой для работы атомной электростанции, так и обернуться ядерным взрывом. Поэтому кому попало я бы тут вообще ничего не стал рекомендовать.

После смерти Джемаля вы написали серию заметок о его наследии, даже создали для них специальный блог. Потом на «Поистине» опубликовали вашу большую статью, а потом вы вдруг резко прекратили писать обо всем, что с ним связано. В чем причина? И как вы оцениваете развитие идей Джемаля за прошедшее после его смерти время?

После смерти Джемаля у меня была большая личная потребность выговориться. Все-таки эта была одна из ключевых личностей в моей жизни, возможно даже главная после родителей, потому что можно сказать, что шейх Абдулькадыр ас-Суфи стал для меня воспитателем, когда я был уже «сознательным ребенком», Джемаль же вытащил меня из «духовной утробы» в духовную жизнь, в довольно сложных родах. Поэтому, конечно, наш последующий длительный конфликт, с одной стороны, воспринимался мной как неизбежный, а с другой стороны, примирение накануне его смерти в каком-то смысле сняло этот эмоциональный груз. Поэтому хотя его смерть была ожидаемой особенно на фоне его стремительного угасания в последние месяцы, в эмоциональном отношении она оказалась для меня ощутимой потерей и стала толчком к осмыслению его наследия, личности и т.д.

Но проблема в том, что я такой был не один – вокруг Джемаля к моменту его смерти сформировался круг его учеников, который я в свое время осознанно покинул. Хотя точнее было бы сказать, что этот круг сформировался уже после того, как его отеческие пенаты покинул я, а также ряд учеников, которые составляли этот круг в то время, когда я там был. Так или иначе, важно то, что на момент, когда я об этом стал писать, у Джемаля уже был круг так сказать легитимных продолжателей его интеллектуального «тариката» из числа как новоявленных последователей, так и нескольких старых друзей. И что немаловажно, был жив его сын Орхан, который в одном из своих интервью озвучил важную мысль, что для развития и распространения наследия его отца считает правильным, чтобы это происходило по аналогии с марксизмом, который породил множество альтернативных, порой конкурирующих ответвлений и проявлений, а не в формате какой-то партии, которая присваивает себе право говорить от истинного марксизма.

Как человек, причастный к этой истории, я принял это как заочное приглашение к такому соработничеству, тем более, что в практическом отношении в тот период работал над созданием медийно-политической платформы для российских мусульман, продолжая в этом отношении дело не только Джемаля, но и той традиции российского политического ислама, из которой вышел он сам, тем более, с учетом того, что другими моими учителями в этом были другие ученики его учителя – Ахмад-кади Ахтаева. Однако с определенного момента мои упоминания об этом стали вызывать остро-негативную реакцию со стороны некоторых представителей его «законного тариката». Размышляя об этом, я пришел к выводу, что это особенно обострилось и вылилось в форму персональных конфликтов после смерти Орхана. Казалось бы, наоборот, на таком фоне нужно было сплотиться, но я подозреваю, что там возникло подозрение, что я такими ссылками на Джемаля пытаюсь после смерти Орхана присвоить себе наследие его отца или статус продолжателя его дела, в то время, как не скрываю, что отказался от ряда его важных идей, и более того, подверг их публичной критике.

На этом фоне то эмоциональное желание вносить свой вклад в развитие идей Джемаля по модели, о которой говорил Орхан, с которым кстати мы активно сотрудничали накануне его смерти, как-то испарилось. Значение Джемаля для меня лично от этого не изменилось, но если его «тарикат» выбрал линию развития не по той модели, о которой говорил Орхан, а по той, от которой он предостерегал, то у меня нет никакого желания «влезать в чужой монастырь со своим уставом». В свое время я осознанно покинул ряды соратников Джемаля, поэтому если те, кто ими остались до конца его жизни, не хотят, чтобы я публично занимался осмыслением его наследия, я как человек понятийный такое их право уважаю. При этом моего личного наследия Джемаля меня, конечно, никто лишить не сможет.

Какова по-Вашему мнению конечная общая задача-цель мусульман, можно ли сформулировать её морфологию? Может ли такой целью быть построение такого исламского государства, которое должно было бы стать абсолютным политическим гегемоном? Или такой конечной конкретики быть не может по определению и вся суть мусульман слепо плыть в потоке замысла Всевышнего, не обязательно его понимая, чтобы в конце концов просто «отмотав» свой срок в дуньи, покинуть её? 

Достаточно странный подход вы описали – или какая-то весьма узко и произвольно сформулированная амбициозная цель, либо ничего. Меж тем, перед нами действительно поставлена амбициозная цель – быть наместниками Аллаха на земле и стремиться к возвышению его Слова и тому, чтобы Оно было превыше всего на земле. Но откуда взялся такой вывод, что это должно быть либо в форме создания одного государства и его гегемонии на земле, либо вообще никак? Это очень упрощенный взгляд на вещи. Исламская история, исламская мысль содержит и рассматривает множество разных моделей и возможных сценариев частной реализации этого общего императива. Об этом я говорил и писал в ряде своих программных выступлений и текстов, таких как доклад «Ахль Сунна и Ахыр Заман», «Невозможный Ислам Ваэля Халляка», «Мусульманам о Фуко». Частично – в ответах на ряд вопросов выше.